Отчет о семинаре «Социогенез мышления»

Семинар был посвящен роли других людей в формировании у нас тех способов взаимодействия с реальностью, которые помогают эффективного решать поставленные задачи. 

Во время первой части Андрей Владимирович обратился к участникам с вопросами — обсуждались основные термины методологии мышления, речь о которых шла на предыдущих семинарах. Что такое «реальность»? Чем она отличается от «представления о реальности» или «объективной реальности»? Что может считаться «интеллектуальным объектом»? Пытаясь определить эти понятия, участники встречи практиковали состояние озадаченного мышления, то есть, мышления, которое препятствует «иллюзии понимания». 

Андрей Владимирович отметил, что основная проблема, с которой мы сталкиваемся, когда говорим о мышлении, — это «иллюзия понимания». Поскольку все, с чем мы имеем дело, это уже наши собственные интеллектуальные объекты, а потому мы всегда находимся в замкнутой системе, где все элементы взаимообъяснимы. В повседневной практике мы не способны испытывать состояние непонимания, хотя иногда нам и может казаться, что мы чего-то не понимаем. Однако, у сознания всегда есть возможность сгладить и устранить этот когнитивный конфликт. Состояние непонимания некомфортно и мы или игнорируем то, что не понимаем, или объясняем себе то, что не понимаем так, чтобы это казалось нам понятным. 

В формировании навыка озадаченности огромную роль играет Другой. 

Можно говорить о разных уровнях организации мышления: 

• Внутреннее психическое пространство состоит из интеллектуальных объектов, которые, по существу, представляют собой те или иные состояния. Эти состояния — то, что в последующем станет означаемым, тем, что мы, потенциально, можем означить с помощью тех или иных знаков (слов). Ребенок до трехлетнего возраста (т.е. до «кризиса трех лет» по Л.С.Выготскому) уже знает многие слова — и знает их, благодаря тому, что постоянно взаимодействует с другим человеком, который «озвучивает» деятельность ребенка, его состояния. Но пока еще эти слова не являются для ребенка полноценными означающими, а скорее звуковым составляющим того или иного его состояния. Слова пока не позволяют ребенку оперировать этими состояниями, актуализировать их, заставлять их взаимодействовать в его внутреннем психическом пространстве. 

• Плоскость мышления представляет собой такую организацию внутреннего психического пространства ребенка, когда знаки, благодаря появлению первичной инстанции осознанного «я», начинают связываться в психике ребенка с теми или иными значениями (состояниями, означаемыми) более-менее устойчивыми связями. Слова используются ребенком в качестве коммуникативного инструмента и позволяют ему поддерживать с другими людьми тесный психологический контакт. И хотя значения этих слов пока достаточно примитивны, уже возникают ситуации, в которых взрослый может поставить ребенка в тупик — вызвать у ребенка состояние озадаченности, состояние непонимания. Именно эти эффекты непонимания и позволяют ребенку постепенно усложнять структуры его значений. Появляются их дополнительные измерения, когда ребенок обнаруживает, что нечто значит для другого человека что-то иное, а не то, что «понимал» по этим знаком сам ребенок. 

• Пространство мышления — следующий уровень организации внутреннего психического пространства, особенностью которого является взаимообусловленность понятий, концептуализирующих пространство значений (состояний) человека. Пространство мышления, с одной стороны, отгораживает нас от других людей стеной языка, с другой стороны, его структурность становится точкой приложения, посредствам которой другой человек способен приводить нас к ощущению противоречия и соответствующей озадаченности. 
  
  Опыт взаимодействия с Другим — когда мы уже обладаем пространством мышления — формирует в нас способность чрезвычайно усложнять структуру интеллектуальных объектов. Другой человек — сам по себе — является для нас интеллектуальным объектом, и поскольку он — как интеллектуальный объект — постепенно становится для нас все более сложным — непредсказуемым, парадоксальным, имеющим свои желания и потребности, которые нам неочевидны (мера неопределённости), мы, таким образом, получаем специфический навык создавать интеллектуальные объекты, которые сохраняют в себе эти качества — быть сложнее, чем мы думаем. И именно оперирование такими интеллектуальными объектами позволяет нам бороться с иллюзией понимания и входить в состояние озадаченного мышления.